Это немного веселей, чем предыдущие рассказы. Толко вот недописано, к сожалению... И не будет дописано.
глава 1 или с чего все начиналось.
Все началось с прокисшего молока. Ее Высокоблагородие ужасно любит молоко, просто жить без него не может. Сколько уже голов слетело с плеч из–за молока – не сосчитать. И все ей не так: то слишком поздно принесли, то слишком рано, то чашка слишком велика, то слишком мала.… Если какому-нибудь счастливцу все таки удаётся угодить Ее Величеству, то ему вручают медаль из чистого золота. Вручает сам Король и делает это глубокой ночью, когда Королева спит и не может увидеть церемонию. А если вдруг увидит – смерть нашему Королю, так как Ее Величество уже давно ввела королевство в многогодовой траур и запретила все церемонии, по всей стране. Она уже давно оплакивает своего многострадального королевского Хомяка, который погиб, при трагических обстоятельствах – Его Хомячество обучался верховой езде и упал с лошади. Естественно, королевский судья приговорил лошадь к единственному страшному для нее наказанию – изгнанию из страны. Больше убийцу никто не видел, но все знают наверняка, что лошадь очень переживала из-за столь ужасного наказания и, скорее всего, умерла где-нибудь в лесу от угрызения совести.
Но давайте все-таки вернемся к прокисшему молоку. Никто уже не знает ту корову, которая дала это ужасное молоко. Если бы единственный полицейский в королевстве обнаружил бы этого врага общества, то непременно передал его в суд, где судья обязательно засудил бы корову к пожизненному заключению в самой страшной тюрьме мира – Акатросе. Никто не знал, какая корова дала это молоко, но факт остается фактом – молоко было прокисшим.
Итак, ровно в шесть часов утра к королевскому дворцу с двумя бидонами молока подошел старый, но все еще королевский молочник. Он поставил один бидон на землю и свободной рукой постучал в дверь дворца. Затем, подняв бидон, молочник принялся ждать.
Тем временем королевский дворецкий, по веревочной лестнице, стал спускаться с третьего этажа замка. А все дело в том, что Ее Высокопревосходительство страшно боится дверей. Чуть увидит дверь – сразу падает в обморок, и ни один королевский лекарь не сумел излечить ее от этой напасти. Поэтому все двери в замке были убраны, входную дверь замуровали кирпичной стеной, а снаружи на этой стене самый талантливый королевский художник изобразил красивую, двустворчатую дверь. Теперь все обитатели замка выбираются наружу через окно третьего этажа, по веревочной лестнице.
Спустившись вниз, дворецкий забрал у молочника бидоны и прицепив их к себе на пояс, принялся лезть обратно. Путь не занял много времени и вскоре большой стакан молока уже стоял на огромном расписном подносе. Вот тут то на сцене появляюсь я. Меня зовут Милк, я – главный королевский официант. Но ношу я не все блюда подряд. Ношу я лишь молоко, да и то только самой Королеве! На этой работе я уже два года и могу сказать лишь то, что опасней работы не разыскать во всем королевстве. Не знаю, поверите ли вы, но моя профессия опасней даже таких профессий, как наездник двуногих лошадей и убийцы слепых драконов. Опасность ее заключается в том, что Ее Величеству в любую минуту может что-либо не понравиться. Например, тот королевский официант, который работал до меня погиб только из-за того, что Королеве не понравилось, как он выбрит. А если Королеве что-нибудь в тебе не нравится – то ты уже не жилец на этом свете.
Вытерев платком, пот со лба, я аккуратно беру поднос. Одно неверное движение и стакан опрокинется – вот тогда мне точно не сносить голову на плечах. Зайдя в королевскую столовую, я ставлю перед Королевой ее любимый завтрак – стакан теплого молока. Обычно на завтрак у нее молоко, на обед вермишель с молоком, а на ужин опять молоко. И так повторяется изо дня в день. Я даже представить себе не могу, как человек может так долго жить только на молоке. Так вот. Поставив на стол поднос, я недалеко отхожу и начинаю наблюдать за действиями Ее Величества. А понаблюдать действительно есть за чем. Королева аккуратно берет стакан в руку и медленно подносит к лицу. С видом первоклассного дегустатора дорогих вин она отхлебывает один глоток. Вот тут-то и случается непоправимое. Так как молоко оказалось прокисшим, у Ее Высокоблагородия сразу изменился цвет лица. С бледного, оно превращается в темно-зеленое. Из глаз текут слезы, она несколько раз чихает, а затем опрокидывает стакан себе на грудь. После этого, по всем правилам приличия, грохается в обморок.
Его Высокопревосходительство Король то и дело переводит взгляд с меня на Королеву. Затем, громко смеется, лезет под стол и объявляет, что сегодня ни в коем случае не собирается красить апельсины. Я, переминаюсь с ноги на ногу, ибо не представляю себе, зачем нашему Королю вдруг понадобилось красить апельсины. Вполне возможно, что от всего увиденного Его Величество потерял рассудок. Не каждый день можно увидеть, как твоя собственная жена зеленеет и падает в обморок. Пока я раздумываю над всем этим, Король выбирается из-под стола и с громким криком бежит прямо на меня. Услышав его крик, двое королевских стражей хватают меня за руки и уводят в королевскую темницу. За нашими спинами очнувшаяся Королева успокаивает своего мужа – сумасшедшего и приказывает стражам завтра же утром лишить меня головы.
глава 2 или побег и первые шаги в Городе.
В подземной тюрьме прохладно и сыро. Да, кстати, еще и темно. Тусклый луч света пробивается сюда только сквозь маленькое окошко под самым потолком. Я сижу на голой доске прибитой к стене и мне довольно страшно, так как завтра на рассвете меня приказано убить. Все, моя песенка спета и все это из-за одной паршивой чашки молока! В камере очень тоскливо и я решаюсь заговорить со стражником, которого приставили ко мне для охраны моей никчемной души.
- Эй! – Окликаю его я. – Знаешь, а меня завтра прикончат. И мне ни чуточки не страшно. Как ты думаешь, тебе было бы страшно умереть такой горькой смертью?
На стражника мои слова произвели огромное впечатление: он подпрыгивает на месте, бешено оглядывается вокруг, протирает глаза, тыльной стороной руки вытирает губы, а затем хриплым, испуганным голосом спрашивает:
- Кто здесь?
- Это же я, - отвечаю я. – Милк. Тебя назначили следить за мной. Ну, чтобы я не сбежал и так далее. Сегодня я совершил страшное преступление – подал Королеве прокисшее молоко. Теперь мне предстоит лишиться моей драгоценной головы… Что ты молчишь? Скажи хоть слово
- Э-э-э… дружище Милк, пожалуйста, не убивай меня. Я ужасно боюсь тебя, вообще всех заключенных и своей жуткой профессии, - говорит он мне, а глаза его расширены от ужаса. – Если ты не будешь меня убивать, то обещаю, что выполню любую твою просьбу.
В моей голове, которой несколько мгновений тому я собирался лишиться, проскакивает чудная мысль. А, что если…
- Эй, ты, жирная, мерзкая свинья! – Говорю я стражу самым зловещим тоном, каким только могу. – Если ты сейчас же не откроешь мою камеру, то клянусь своими потрохами, что перережу тебе глотку, а ты даже не успеешь моргнуть! Ты меня понял?
Судя по выражению лица моего охранника, он отлично меня понял. Лицо его искривляется в гримасе, он истекает потом. Не говоря ни слова, только молча, кивнув, он подходит к двери. Долго-долго ищет нужный ключ, трясущимися руками то и дело всовывает в замочную скважину не тот и снова перебирает. Иногда он бросает полные кричащего ужаса глаза на меня, а я в ответ корчу из себя заядлого преступника, насупив брови и рыча. Наконец-то, он находит тот ключ, который так долго ищет, дверь со скрипом отворяется наружу и я выхожу. От свободы меня отделяет только длинный коридор. В конце виднеется массивная железная дверь, которая выходит на городскую площадь. Это и есть тюрьма Акатрос.
Я подхожу к охраннику и вырываю у него ключи.
- Не обижайся, - говорю я. – Я же всего лишь не хочу умирать.
От резкой перемены во мне страж удивляется. Только что я был злым заключенным и вот уже разговариваю с ним по-дружески. Он улыбается.
- Ничего. Я совсем на тебя не сержусь, Милк. Удачного тебе побега.
- Спасибо.
Я быстро подхожу к железной двери, открываю ее и уже через несколько минут оказываюсь на улице.
Итак, я стою на многолюдной улице и совершенно не знаю, куда теперь нужно бежать. Видимо, побег – сложная штука. Раньше я жил в покоях королевского официанта, которые находятся во дворце. Теперь же у меня нет ни дома, ни денег, есть только не нужная связка ключей от камер в тюрьме.
